P.S. > Приготовьте валерьянку и терпение)

• Имя [Имя, кличка, фамилия]:
Людвиг Белмейн|Ludwig Belmein
Сокращения: Лю

• Возраст:
33 неполных года

• Пол:
Мужской

• Внешность [Расписать в 5 полных строк]:
Ему нет ещё и сорока – мужчина в самом расцвете сил. Но белые, словно запорошенные инеем виски, серебряные пряди в огненно-рыжих волосах и затаённая грусть в пронзительно-зелёном взгляде делают его старше лет на десять. Тот же самый эффект дают и морщинки в уголках глаз, и тревожная морщина на прежде гладком, высоком лбу. Высокий рост и стройная фигура, несомненно, делают его привлекательным. Но на коже нет того золотистого загара, что так нравится женской половине человечества, да и не может быть никакого загара у человека, который почти двадцать семь лет прожил на севере, там, где полгода царит ночь, и полгода – день. Широкие плечи и длинные стройные ноги говорят, тонкий, чуть длинноватый прямой нос, густые, но не кустистые, брови и чуть неправильные черты лица, - в целом этот человек вряд ли привлечёт чьё-то внимание там, где этими чертами внешности обладают едва ли не всё население. Пожалуй, от коренного населения Исландии Людвига отличают лишь необычный для севера цвет волос и глаз, да что-то неуловимо английское в движениях. Всё-таки первые два года жизни на своей родине, в Англии, не прошли для мужчины даром. Хотя никакого акцента в его мягкой, бархатной речи не наблюдается, любой исландец скажет, правда, не сразу, что этот человек – иностранец.
В последнее время увлечение историей и умение шить привели к тому, что Людвиг сам стал делать себе одежду. Ладно бы это была обычная одежда – но нет! Порой его принимают за актёра со съемок какого-то исторического фильма – настолько необычен его внешний вид. Брюки из довольно плотной ткани, рубашки с необычным воротником-стойкой – с этим ещё можно смириться. Но с жилетками моды восемнадцатого-девятнадцатого веков? Со странным галстуком, который при ближайшем рассмотрении оказывается шейным платком, заколотым золотой брошью? С сюртуками? Нет, право, это больше напоминает маскарад. Да и тяжёлая трость, внутри которой прячется тонкий гибкий клинок шпаги только вносит ещё больший раздор в эту картину. Мелочи вроде лайковых перчаток или цилиндра ещё могли бы «пройти внешний контроль», но… Но Людвиг не хочет становиться как все только потому, что «все» так хотят.

• Характер [Расписать в 10 полных строк]:
C момента своего детства, которое Людвиг нынче вспоминает с ностальгией, мужчина изменился. Но это естественно для человека – меняться с возрастом. Исчезла юношеская предрасположенность к изменениям. Исчез юношеский же идеализм. Со смертью жены и сына погибла какая-то частица Людвига, неуловимо важная, из-за которой он, в сущности, целый год не был собой. Лишь отчаянная любовь ко второму сыну, напоминавшему мужчине себя в юные годы, помогла тогда справиться с глухой и чёрной тоской. Помогла выжить и встать на ноги, снова вдохнуть запах жизни и забыть ту заляпанную кровью квартиру. Но не полностью забыть. Иногда прошлое посещает его в кошмарах, заставляя задыхаться под тонким одеялом и в ужасе пытаться проснуться. Внутренние душевные метания тоже не прибавляют особой радости. Да и вообще Лю кажется, что теперь единственное, что заставляет его улыбаться – это сын. Нынче серые краски жизни разбавляются детской акварелью, и пока существует на свете эта акварель, будет существовать и он.
А в целом… если подумать – как мало можно сказать о человеческом характере! Он ведь так многогранен, что ни один кристалл, даже самый сложный, кажется рядом с ним лишь дешёвой подделкой. Что обычно спрашивают родители у дочери, когда та собирается выходить замуж? «Он пьёт? Он курит?». Людвиг пьёт, но пьёт редко, и исключительно виски или вино. Пьяницей его назвать нельзя. Попытки прикурить же кончаются удушливым кашлем – так что от мужчины никогда не пахнет табаком. «У него хорошие манеры?». О да, хорошие, - он пропускает женщин вперёд, уважает стариков, не обижает слабых. Физически. Может, иногда слишком ярко блеснут зелёные глаза, когда Людвиг мысленно отпустит едкое замечание по тому или иному поводу, причём такое замечание, которое отнюдь не предназначено для чьих-либо ушей. «У него есть странности?». О, странностей у него предостаточно. Если, конечно, странностью не назвать его самого. Он любит вязать и шить, и не очень-то стесняется в этом признаться.  Одевается более чем странно. И не собирается идти на поводу у общественного мнения. Но, однако, не лишён той доли романтизма, на которую обычно западают не только молодые да глупые. Однако Людвиг не делает из своего прошлого фетиш. Он вообще предпочитает не рассказывать о своей жизни, но если его долго и упорно расспрашивать – не станет ничего скрывать.

• Биография [Расписать в 5-7 полных строк]:
Семья Людвига перебралась в Исландию, едва мальчику исполнилось два года. Мать его и отец – оба – профессиональные переводчики скандинавских языков – решили взяться за изучение исландского, одного из самых богатых языков мира. Они были сторонниками идеи, проповедующей – язык нужно изучать на его родине. Казалось бы, сказано – сделано, они могли бы оставить сына родственникам и уехать на север, но семейная чета Белмейн была не такова. Они хотели сами вырастить ребёнка, воспитать в нём «дух настоящего мужчины», и ни в коем случае не лишать родительской любви. Поэтому, подождав, пока мальчик не станет достаточно взрослым, чтобы перестать требовать еженощного бдения, и скопив ещё немного денег, они собрались – и уехали.
Исландия встретила их приветливо. Правда, возникли некоторые трудности с вопросом получения гражданства и визой, но вскоре этот вопрос был решён, и они поселились в одной из деревень. Города семья отринула по той причине, что «на природе» будет лучше -  и им, и их сыну. И потянулись неторопливые года… Аннабель и Саймон общались с местными жителями, что-то записывали, постоянно что-то спрашивали, куда-то могли пропасть, причём надолго, а Людвиг сначала сидел в доме соседки вместе с её сыном, потихоньку воспринимая традиции и уклад жизни исландского населения, а потом стал бегать по деревне и её окрестностям с другими ребятишками, помогая по вечерам и утрам матери с хозяйством. Мальчик рос гораздо более спокойным, чем другие дети, и хозяйственным.
Вскоре он пошёл в школу, и до третьего класса ничем особым не выделялся – уровень знаний у него был практически на том же уровне, что и у других детей. Но к началу четвёртого года обучения Людвиг стал проявлять гораздо больше интереса к гуманитарным наукам, нежели к практическим. В сущности, он мог дать фору любой девочке его возраста в умении шить или вязать, но вот в классе математики он зачастую оставался едва ли не самым последним. Но этот вопрос решили, пригрозив – или Лю учит математику как следует, или его исключают из школы. Мальчик с тяжёлой душой взялся за зубрёжку.
Чтобы как-то лучше воспринимать ставшие ненавистными учебники с цифрами, мальчик запихивал их в сумку и шёл к берегу океана – учить предметы около воды оказалось почему-то гораздо легче.
Родителям казалось, что их сын не меняется. Нет, он, конечно, вырос, стал выше, не так уже напоминал ребёнка, скорее юношу, но в душе он оставался таким же. Спокойным, хозяйственным, чуть смешливым. Что же, они были правы. Период подросткового кризиса у Людвига так и не наступил – а может и наступил, но быстро прошёл. Увлечения оставались теми же, разве что к ним добавилась несомненная любовь к истории и попытки воссоздать старину собственными силами, характер – тоже. Разве что… да, надо признаться, супругам Белмейн, перешагнувшим уже пятидесятилетний возраст, очень хотелось внука. И их беспокоило, что их сын, которому на тот момент было уже шестнадцать, до сих пор не оказывал никакого особого внимания ни одной девушке в деревне. Может быть, Людвигу никто из них не нравится? Людвиг ответил, что нет, нравятся, но как друзья, не больше. Тогда, решили Саймон и Аннабель, надо переехать в город. Без сомненья, жизнь в деревне хороша, но надо же и сына «вывести в свет», подготовить к поступлению в институт или университет, да и посетить наконец миграционный центр. Как и четырнадцать лет назад, они поступили по принципу «сказано – сделано», и через два дня после разговора с сыном о девушках они продали дом, собрались и уехали.
В городе Людвиг освоился намного быстрей, чем ожидали родители. Во всяком случае, он не ходил по улицам с глупым выражением лица и не тыкал ни во что пальцем в первые дни. А через две недели уже и вовсе перестал походить на провинциала. На удивление успешно сдал экзамены и поступил в университет на факультет истории. Жизнь, чуть сменив свой ход, всё же текла как и обычно, может, только чуть быстрей.
Лю уже перестал быть ребёнком. Проявив в семнадцать лет первый раз свой характер и заявив, что он съедет на съемную квартиру и будет сам зарабатывать на рыбу и воду, молодой человек показал, что не будет во всём и всегда зависеть от родителей. И что, собственно, они не имеют более никакого права распоряжаться его жизнью. Нет, прощание с семьёй не было резким, наоборот, оставило лишь светлые воспоминания.

Он закончил университет, но поступил на работу не по специальности – продавцом-консультантом в ателье. Через два года Людвиг уволился и на заработанные и накопленные деньги открыл своё ателье – правда, несколько специфичное. Поначалу он сам выполнял некоторые заказы, теперь же брался только за некоторые – остальные выполняли работники. Ателье не то чтобы процветало, но всё же приносило прибыль – вполне достаточную, чтобы жить на среднем уровне жизни. Женившись спустя три года после открытия ателье на любимой девушке, он думал, что теперь всё будет так, как надо – свой бизнес и уже вполне реальный ребёнок в животе жены казались ему незыблемыми китами спокойной и счастливой жизни. После рождения близнецов, которых счастливые молодые родители назвали Виктор и Александр, эта уверенность стала ещё крепче.

А потом всё разбилось – разбилось на сияющие и слепящие осколки оказывавшегося таким шатким мира. Это случилось в ноябре – мальчикам тогда едва исполнился год. Оставив Александра с женой и взяв Виктора на прогулку – дети не любили гулять вместе, он не знал, что в этот день всё изменится. Небо было голубым-голубым, воздух дышал морозной свежестью подкрадывающейся зимы, сын радостно вертелся на руках.
Людвиг и сам тогда не понял, что заставило его вернуться раньше времени – возможно, щемящее чувство опасности, занозой засевшее под сердцем. Оставив сына с соседкой, сидевшей на лавочке возле дома, мужчина поспешил на третий этаж, перепрыгивая через ступеньки и  с ужасом ощущая, как воздух сгущается, становится тяжелей. Он распахнул дверь квартиры – она оказалась не заперта…
На щеку упала густая капля тёмно-алой крови. В воздухе витал запах смерти. На стенах, на полу, на потолке – повсюду была кровь, тёмно-алая и ярко-красная. Подавив приступ дурноты и ощущая, как кружится голова, Людвиг шагнул вперёд и на негнувшихся ногах подошёл к полуоткрытой двери спальни. Там было то же – кровь, кровь, кровь, тяжёлый запах и ещё что-то светлое на стенах. Мужчина закрыл дверь и прислонился к ней спиной, закрыв глаза и ожидая, пока перестанет крутится калейдоскоп цветной радуги на чёрном фоне. Потом сделал три шага и распахнул дверь кухни.
Здесь крови было больше. Гораздо больше. На полу образовалась небольшая лужица, в которой плавало что-то, что ему не хотелось рассматривать. А на стенах… К стенам были пришпилены серебряными столовыми приборами части тела его жены и его второго сына.
Людвигу стало дурно и он потерял сознание.

Потом было следствие. Потом был адвокат. И была соседка, доказавшая, что он невиновен. И был длинный год, в течение которого искали убийцу, а Людвиг врал своему сыну, что мама и братик просто уехали, но они скоро вернутся. Он всё ещё не мог поверить. Не мог осознать…
А жизнь тянулась своим чередом. Всё так же работало ателье, всё так же спешили на работу люди, студенты всё так же собирались после лекций в парках, и всё так же плясали в тёмном зимнем небе танцующие огни Северного Сияния.
Убийцу так и не нашли. А похороны того, что осталось от его жены, прошли тихо.
Немногие друзья и знакомые не трогали его. Родители вообще недавно уехали в Ирландию, оставив дома телефоны и ноутбуки – хотели отдохнуть на природе "юга". Все старались как можно меньше напоминать о трагедии. Кто-то пытался его подбодрить, но у него ничего не вышло. От чёрной меланхолии и мыслях о самоубийстве Людвига спасал только сын – смышлёный мальчуган, который, впрочем, стал замечать, что с папой что-то не так. Но Лю боялся рассказать ему, что мамы больше нет.
И тогда это сделал его друг - не самый близкий, но и не поверхностный знакомый.  Втайне от Людвига он рассказал мальчику, которому тогда было всего три года, всю правду, опустив лишь пугающие подробности, которые даже бывалых сыщиков заставляли бледнеть. Конечно, ему не следовало так поступать, но друг устал от вечных недомолвок и недосказанности. Ему хотелось ясности.
Людвиг не рассердился. Наоборот – даже поблагодарил его и увёл плачущего сына в другую комнату, где впервые за последний год заплакал. И – ощутил, как странная тяжесть на сердце становится всё меньше и меньше, пока не исчезает совсем.
Жить стало легче.

Жить стало легче. Намного легче. Когда исчезла ложь и мужчина смог наконец отпустить от себя то, что так долго пытался к себе привязать, когда маленький сын, проплакав всю ночь, успокоился и только иногда шмыгал носом, вспоминая маму, Людвиг решил уехать. Всё-таки слишком тяжело было здесь, в Исландии, где прошла вся его сознательная жизнь. И по примеру своих родителей, больше двадцати пяти лет назад переехавших в другую страну, он собрал вещи, взял сына, продал квартиру и уехал.
К родителям. В Ирландию.

• Особые приметы [Манера поведения, наличие каких-либо аксессуаров]:
Внешний вид как факт... да, пожалуй, и огромная разница в поведении на людях и наедине с сыном.

• Фобии [страхи]:
Гормефобия в некотором роде. Страх потерять сына.

• Связь [Skype/ICQ/E-mail]:
аська - 570623874

• Есть ещё персонажи на нашем форуме?
найн

• Пробный пост [Расписать в 5 полных строк] -

Отредактировано .ludwig (2010-10-22 20:27:04)